Лина Бруна Раза родилась 24 сентября 1907 в Падуе, и начала музыкальное образование в возрасте четырнадцати лет. С самого начала было очень очевидно, что она будет драматическим сопрано и что ее инстинкты как актриса сыграют главную роль в ее развитии на сцене. Столь уверены были ее учителя, что ее убедили дебютировать в Театро Ла Фениче Венеции 20 мая 1925, в Джиоконде. Лине было семнадцать лет!
Она закончила свою учебу летом 1925, и через год спела в Генуе Елену в Мефистофеле Бойто с Марией Замбони, Джулио Ротонди и Эцио Пинцей. Успех был огромный, и директор театра Реджио в Турине предложил Лине контракт на десять спектаклей в Мефистофеле с Розиной Торри, Аурелиано Пертиле и Надзарено Де Анжелисом, под управлением Джино Маринуцци. Она дебютировала в Реджио 21 февраля 1926, и с этих спектаклей ее репутация и карьера пошли в гору
Вскоре она пела уже Аиду и гастролировала в Египте, Потом последовала Лозанна где она пела в первый раз Сантуццу и Леонору в Трубадуре. 16 ноября 1928 она дебютировала в Ла Скала в Мефистофеле с Джузеппиной Кобелли, Пертиле и Танкреди Пазеро под руководством Тосканини. Аплодисменты Лине были бесконечны, и Тосканини договорился с ней о дальнейших выступлениях в Милане следующей весной.
Но зато были новые роли, триумфы в лучших театрах Италии, восхищение публики и критики.Она поет в Ла Скала, на Арена ди Верона. Она работает с Тосканини и Масканьи,
Среди ее партнеров Пертиле и Мерли, Лаури-Вольпи и Дзанелли, Франчи и Гранфорте.
К 24 годам она поднялась на вершину и кажется может быть довольна собой и счастлива.
Но, в конце 1931 начала проявляться тяжелая депрессия, и было несколько случаев, когда она не в состоянии появиться на сцене. Рим и Неаполь, второй и третий театры Италии, отказались пригласить Лину, хотя многие просили об этом, и некоторые другие важные театры, замедлили заключить с ней договор.
В 1932 году сезон для нее складывается тяжело, но на помощь приходит Масканьи который устраивает ей ряд контрактов в своих операх.В 1933 она дебютировала в Парме как Аида, и в феврале она изображала эфиопскую принцессу с большим успехом в Барселоне .В апреле в Казино Сан-Ремо она Сантуцца под руководством Масканьи,(на снимке Бруна Раза- Сантуцца) Лина была счастлива в его присутствии, и работа была полным триумфом. Летом она пела в Андре Шенье, в Бал-Маскараде в Анконе с Пертиле и в Aida . Именно во время этих спектаклей ее коллеги начали замечать серьезные проблемы. Джованни Бревиарио, вспоминает, что, “она уже проявляла признаки душевной болезни, которая наконец настигнет ее”. Год закончился восьмью спектаклями Сельской чести для итальянского радио, по четыре в Турине и в Риме, все под руководством Масканьи. Они были переданы по радио по всей Италии и имели необычный успех.Масканьи выбрал Лину как примадонну его новой оперы Нерон- риск, который полностью оправдался, поскольку ее хвалили все критики Милана после премьеры. Остальные исполнители Карозио,Пертиле,Гранфорте и Пазеро так же имелибольшой успех, и хотя опера не удержалась надолго на сцене, она была чрезвычайно популярна в свой первый сезон и на последующих премьерах в Ливорно, Болонье, Генуе, Риме, Неаполе и Цюрихе.
В 1935 мать Лины умерла, и после периода траура, Лина сделала попытку возвращения на сцену, но состояние ее было таково, что она упала в обморок. Она отменила все спектакли Нерона в Генуе в январе 1936 и никакие убеждения Масканти и других не могли убедить ее сделать новую попытку. В феврале она чувствовала себя достаточно хорошо, чтобы спеть Елену в Ла Скала с Канилья, Пертиле и Пазеро, но после тех немногих спектаклей Лина исчезла почти на шесть месяцев. Она отчаивалась когда-либо петь снова и испытывала огромный страх и неуверенность в себе. Ее коллеги были невероятно добры и внимательны, и она наконец нашла силы появится в Милане в августе как Сантуцца и Тоска, и еще Масканьи уговорил ее выступить с ним в Ливорно в конце августа в Сельсеой чести. Аудитория, многие в которой знали о нездоровье Лины, встречала ее бурными овациями и после дальнейших убеждений, она дебютировала с успехом в Нероне в Риме. Напряжение такой интенсивной работы было слишком велико и, несмотря на ее успех, она отказалась соблюдать ее обязательство петь в Сан Карло.
26 июня 1937 Лина пела Тоску. На спектакле присутствовала верхушка фашистских сановников .В конце арии “Vissi d’arte” ей устроили бурную овацию и, поднявшись с пола, Лина подняла итальянский флаг. Аплодисменты были, конечно, монументальны.
Июль и август были заняты туром по восьми итальянским городам как Сантуцца, во время которого она, казалось, была в трансе большую часть времени. Комментаторы неоднократно отмечали невероятную интенсивность ее появлений на сцене и полную пассивность в жизни. Говорят и о попытке самоубийства.После долгого отсутствия Лина появилась как Сантуцца зимой 1938 в Кремоне. Ее тезка известная сопрано Лина Пальюга посетила премьеру - “Лина Бруна Рэса! Я все еще дрожу, когда я думаю о ее Сантуцце”. Она продолжала появляться очень редко в Сельской чести и 1 августа, приблизительно перед 15000 человек, Масканти представил ее в термах Каракалы в Изабо. Это был полный триумф, и она повторила его пять дней спустя.
В 1940, в честь пятидесятой годовщины премьеры Сельской чести, Масканьи и Лина предприняли тур в Венецию Рим, Триест, Геную, Ла Скала в Милане, Неаполь, Флоренцию и Ливорно. Среди ее коллег был Джильи, Мазини, Беки, Гранфорте и Тальябуэ. Известная запись с Джильи была сделана во время их пребывания в Милане, и это говорит нам точно, чем Лина была в этой роли. Она появилась с несколькими другими дирижерами в провинциальных оперных театрах Италии на праздновании годовщины с известным тенором Меландри (на снимке Лина Бруна Раза и Антонио Меландри в Сельской чести), и в каждом театре она была провозглашена как национальная героиня. Но, это был конец.
Она продолжала петь иногда в Тоску и Сельскую честь до середины 1942, но только в очень маленьких театрах с малоизвестными партнерами. При случае Масканьи посылал автомобиль, чтобы подобрать ее и отвезти в гостиницу- порой сомнительно было , что она будет в состоянии найти путь. Джованни Бревиарио вспоминал, что в 1941 - “бедняжка уже была в очень плохом состоянии, но ее изумительный голос приходил в себя, как только она начинала свою партию. Это чудо случилось только на сцене. Мы были все очень нежны к ней, но не на сцене, она была пассивна, безразлична, молчалива и упорно цеплялась за свою сумочку”В июле 1942 ее убедили спеть Сантуццу в Пезаро и 20-го она дала свой последний спектакль на оперной сцене. Рецензент “L’Adriatico” любезно заявил, что это было яркое воспоминание великого художника.
Лина долго лечилась и к 1948 она чувствовала себя достаточно хорошо, чтобы бы спеть некоторые концерты. Она очень хотела вернуться на сцену и 27 июля она в Бусто Арзисио. Артуро Тосканини специально приехал, чтобы услышать его любимую Лину и покинул театр со слезами на глазах. Тур был закончен несколько вечеров спустя, и когда Лина попыталась повторить выступления в октябре, она была вынуждена покинуть сцену посреди спектакля. Она больше не могла помнить простые мелодии, и забывала слова.
В течение следующих тридцати шести лет, Лина Бруна Раза жила в одиночестве в клинике. Коллеги вспоминали ее. Джилда Далла Ризза - “я взялась за Сантуццу, но не долго ее пела. Я чувствовала, что не была в этой роли на уровне Лины Бруна Раза”.
Масканьи Сельская честь(Voi lo sapete 12th May, 1928)
Розетта Пампанини родилась в Милане в музыкальную семью. Она должна была стать учительницей, но в конечном счете, решила учиться вокалу. Ей преподавали пара Эмма и Лоренцо Молайоли и дебютировала она в 1920 в Teatro Nazionale в Риме как Микаэла. Впоследствии она появилась в многочисленных итальянских оперных театрах В первые годы ее карьеры она создавала свой репертуар под руководством Туллио Серафина. Очень важным было ее сотрудничество с Пьетро Масканьи, который часто занимал ее в его опере Ирис. Успех Пампанини в роли восстанавливалоперу в современном репертуаре. Другим существенным наставником был Артуро Тосканини. Он провел возрождение Мадам Батерфляй в La Scala в 1925, с Пампанини в главной роли. Эти 12 спектаклей стали полный триумф - не в последнюю очередь из-за героини, мастерство которой гарантировало, что Мадам Батерфляй стала одной из самых популярных опер. Мало того, что Пампанини помогла восстановить Мадам Батерфляй, роль Чио-Чио-Сан также сделала ее одной из самых ярких итальянских певиц того времени. Она оставалась в La Scala, пока Тосканини был там (до 1930), появляясь во многих мировых премьерах тогда современных опер так же как в репертуаре Пуччини. Она также совершила поездку с ансамблем Scala. Тосканини пригласил ее в Берлин петь Манон Леско и Мадам Баттерфляй (1929). Ковент Гарден видел ее в ее спектаклях Пуччини. С 1926 она была регулярной гостьей в Teatro Colón в Буэнос-Айресе. В сезон 1931/32 она была занята как Мадам Баттерфляй, Недда и Мими в Чикагской Опере, но не была повторно приглашена позже. Дальнейшие гастроли последовали в оперных театрах Вены (1930-1932), Осло (1933) и Праги (1935) . Специально следует отметить ее роль Мими в постановке Богемы под руководством Пьетро Масканьи в родном городе Пуччини Торре дел Лаго. С 1937 она берется за более драматические роли, такие как Леонора в Силе Судьбы, Аида и Маддалена.Розетта Пампанини простилась со сценой в 1946. После ее отставки она работала как учитель пения и умерла в 1973
Р.Пампанини в любимой роли Чио-Чио-Сан
ПАРАЛЛЕЛЬ ПАМПАНИНИ - РАЗА
Эти два на редкость красивых голоса не завоевали всемирной славы, но страстность и дар лирического порыва в их обладательницах были налицо.
Розетта Пампанини дебютировала в «Богеме», и ее Мими, одухотворенная чувством, «одетым» в яркий певучий звук, покорила зрителей вечно бурлящего страстями болонского театра «Комунале». Это был период расцвета Скаччати, Муцио, Кобелли, Аранд-жи-Ломбарди, но новый голос привлек к себе всеобщее внимание; видная внешность певицы сыграла здесь не последнюю роль. Она обратилась к операм Пуччини и прогремела от театра «Ла Скала» до аргентинского театра «Колон». Несмотря на это она по таинственным, как и многие певицы, причинам лишь недолгое время смогла противостоять тем тревогам и трудам, с которыми сопряжена карьера каждой оперной знаменитости.
Бруна Раза, обладавшая красивейшим лицом и скульптурной фигурой, впервые блеснула в «Вильгельме Телле» рядом с Лаури-Вольпи и Бенвенуто Франчи; спектакль был поставлен в «Ла Скала» в ознаменование столетия этой оперы.
«Рощи тенистые», эта полная нежности россиниевская ария, словно окрылила голос певицы, а вместе с ним и сердца избранной миланской публики. Но оперой, в которой Разе удалось сказать свое собственное слово, оказалась «Сельская честь». Масканьи предпочитал ее всем прочим исполнительницам. Ее искренность в арии «Вы не забыли, мама», этой исповеди, насыщенной страхом и недобрыми предчувствиями, потрясала всех, в чьем сердце была хоть капля отзывчивости. Плакала она, и вместе с нею плакал Масканьи. И лишь ничтожное меньшинство зрителей не следовало их примеру. Путь большой славы открывался перед этой щедро одаренной женщиной. Но судьба наносит свои удары не разбирая. Этот изысканный интеллект поразило сумасшествие, особого рода перемежающееся помешательство. Певицу силком отводил в артистическую уборную, и там она неподвижно сидела долгие часы, замкнувшись в угрюмом молчании, ее приходилось поднимать, трясти и даже награждать пощечинами, чтобы проводить затем на сцену. Но как только из оркестровой ямы доносились первые аккорды, ее лицо освещалось светом ясного сознания, оно разглаживалось, трепетало, на нем появлялась улыбка. Бруна Раза выходила на сцену и словно вновь обретала себя. Впрочем, нет, это не она сама, это изображаемый персонаж завладевал ею и принимал участие в действии, словно ее таинственный двойник, пришедший или посланный неизвестно откуда. Чудо длилось какой-нибудь час. Никогда больше автору не приходилось слышать Сантуццы, спетой голосом столь трогательным и столь «потусторонним». Ее случай, пожалуй, является уникальным в истории оперного театра. Несмотря на это, в Италии, где вовсю рекламируются воры, убийцы и всякого рода авантюристки, не нашлось ни одного человека который заинтересовался бы поэтической и полной трагизма историей несчастной, которая ныне, в ожидании конца, томится в психиатрической клинике.
Р Пампанини поет Чио-Чио_сан
Голоса Пампанини и Разы были наделены схожей теплотой и плотностью, в них обоих трепетало некое идущее от инстинкта волнение, которое нельзя привить в процессе сознательной работы над вокалом. Но та внутренняя сила, которая откуда-то из глубин подсознания управляла материальным воплощением чувства, направляла и вела их обеих, вдруг изменила им. Причины были разными, но в обоих случаях не обошлось без влияния тех непознаваемых особенностей женской психики, которые подчас заставляют женщину действовать вне пределов рационального и способны вдруг ограничить ее жизнь сферой внутренних привязанностей.
Они пели в период, когда слава Муцио, Аранджи - Ломбарди и Скаччати была близка к зениту, когда вот-вот на сцене должны были появиться Чинья и Канилья. Можно, однако, положа руку на сердце, утверждать, что Раза и Пампанини могли выдержать сравнение с любой из них — кроме отличных внешних данных, у них были богатые обертонами голоса, темброво ровные во всех регистрах.